«Триумф / Победа Анжелики» (фр. La Victoire d’Angélique) (1985). Часть 12. Глава 41

Кантор открыл калитку монастырского сада. Он пересек его и перелез через стену. Его не искали здесь, да и утренний туман был густым. Он дошел до реки Сен-Шарль. Там он увидел охотников, которые искали его росомаху. Иногда он различал их смутные силуэты, слышал их крики. Он и сам отвечал на них, словно был из их группы, ибо они не могли узнать его в тумане.

— Барсука нашли?

— Нет еще! Чертов зверь!..

Солнце начало пронзать лучами и разрывать клочья тумана, которые в конце концов превратились в дождь.

Кто-то крикнул:

— Нашли!

Кантор побежал, его сердце билось, руки сжимали оружие.

Вдалеке он заметил тело зверя, которое показалось ему меньше, чем он думал.

Может быть его изнурила лесная жизнь, ведь он привык к людям и дому?.. Он не умел защищаться… Вольверин…

Но когда он подошел и увидел вблизи животное, он понял.

— Это самка. Это не Вольверин.

Он осмотрел ее.

Несмотря на «бандитскую повязку» вокруг глаз, которая так пугала индейцев, она имела такой безобидный вид. Ее длинное тело с пушистым хвостом контрастировало с маленькой изящной головкой. Губы, приподнятые в гневной гримаске, обнажали острые и опасные клыки, которыми она так и не смогла воспользоваться, потому что попала в ловушку. Короткие лапки с острыми коготками были мягкими и безвольными, как у куклы.

Он погладил ее мордочку.

Он угадал.

— Его подружка!.. Это была его подружка.

Кантор поднялся, посмотрел на людей, столпившихся вокруг, потом посмотрел на далекий лес, куда устремятся охотники в погоню за Вольверином.

— Они убили его подружку… Еще одно преступление, которое обернется против Дьяволицы… Но ничего, Вольверин, я уже здесь.

Он был здесь. Или совсем рядом. Он все видел. Пленение и казнь. Он никогда не забудет.

Даже узнав Кантора, позволит ли он отныне ему приблизиться, ведь человек убил его подругу, после того как выслеживал их обоих в течение долгих дней и жестоких ночей?

Он никогда не забудет. Ни преступления, ни тех, кто его совершил, и он будет преследовать их до их конца, до того момента, когда перегрызет им горло, когда сможет отодрать от тела их головы при помощи клыков и когтей.

Его глаза обратились на людей, смотрящих на него. Его не узнали.

Без шума он обошел всех, раздавая деньги, прося оставить в покое оставшегося в живых зверя и удовольствоваться уже имеющимся трофеем.

— Дело в том, что… Госпожа Губернаторша нам заплатила, чтобы мы уничтожили росомаху, которая бродит вокруг города вот уже две зимы и приносит нам вред.

— Она сказала, что шкуру мы должна показать ей, когда она вернется из Монреаля.

— Шкуру? Но ведь у вас уже есть одна. Это ее удовлетворит.

Он ушел.

Он слышал издалека, как группа охотников совещалась и снимала шкуру.

Остаток утра он провел в лесу. Ему казалось, что барсук где-то недалеко, то следует за ним, то обгоняет, он смотрит на него, и юноша разговаривал с ним, употребляя французские, английские и индейские слова, как это было прежде.

Наконец он различил перед собой темную массу в кустах. Зверь был настороже.

Столько грусти, но одновременно столько радости было в его зрачках, которые блестели под «бандитской маской», столько страдания, но столько счастья.

— Прости меня, — сказал он. — Вольверин, я опоздал. Но мы отомстим за твою подругу.

И он продолжал разговаривать с ним, пока не почувствовал, что их связь восстановилась.

Тогда он побежал, перепрыгивая через поваленные стволы, к реке, к водному пути, крича во весь голос:

— Следуй за мной, Вольверин! Следуй теперь за мной!.. Бежим в Монреаль!

Назад | Вперед