«Анжелика и Демон / Дьяволица» (фр. Angelique et la Demone) (1972). Часть 3. Глава 5

Теперь все было ясно. Амбруазина де Модрибур была сумасшедшей, либо, хуже того, сознательной извращенкой, лгуньей и разлучницей.

Она ненавидела Анжелику, и теперь на этот счет не следовало обольщаться. Но в чем была причина этой ненависти и какую она преследовала цель?.. Инстинктивная ревность к тому, кто счастлив, природная потребность навредить, унизить, развратить все, что отмечено печатью благородства…

Почему так случилось, что все эти события произошли в то время, когда Анжелика и ее супруг уже боролись с видимыми и скрытыми от глаз опасностями, которые потрясли Голдсборо? Драматические события произошли в связи с появлением Золотой Бороды и его пиратов. Анжелика и тот, кого она любила, пребывали в нерешительности. Их взаимное доверие было подорвано, сердца изранены отчаянием, они не осмеливались протянуть друг другу руки.

И вот в этот самый момент, когда многочисленные опасности, в том числе и собственная слабость, подстерегали их со всех сторон, роковой случай выбросил на берег неизвестную женщину, рожденную для того, чтобы сеять раздор, беспокойство, сомнения, дьявольские искушения, угрызения, бесчестие… Кораблекрушение! Невидимые морские разбойники увлекли корабль под названием — «Единорог» на скалы Голдсборо, и он потерпел крушение. Однако жертвы кораблекрушения оказались опаснее поразивших их демонов. Это был адский хоровод, повлекший за собой преступления, ложь и покушения. Неприятности, одна неожиданнее другой, навалились разом. Лавина подозрительных смертей, клевета, непоправимые ошибки, совершенные по беспечности, которой впоследствии невозможно было найти объяснение.

В этом нагромождении дурных снов и неприятных ощущений, в которых невозможно было разобраться, Анжелика старалась направить свои мысли на то, что придавало ей уверенности. Она думала о любви, проявленной к ней Жоффреем, попросившим ее прийти в тот вечер. «Объяснимся, сердце мое», — сказал он ей.

Именно он сделал первый шаг. Он торопился развеять все разделявшие их недоразумения и силой взаимной любви защитить Анжелику и себя от новой готовившейся против них атаки.

В то самое утро в Голдсборо появилась Амбруазина де Модрибур. Помогла ли Жоффрею де Пейраку его интуиция? Анжелика всем сердцем стремилась снова увидеть его, мысленно звала и уверяла его в своей любви. Ее соединяла с ним тонкая, но прочная нить, и Анжелика снова и снова повторяла, что не позволит этой завистливой женщине одолеть ее. Что бы ни случилось, воспоминание о произнесенных им в тот вечер словах любви, об устремленном на нее загадочном и горящем взоре всегда будет служить ей поддержкой во всех последующих испытаниях.

Сидя на холме, Анжелика ждала рассвета. Отсюда ей были видны крыши Порт-Руаяля, постепенно освобождавшиеся от пелены тумана, неожиданно надвинувшегося с моря незадолго до первых проблесков зари. Анжелика сидела неподалеку от того места, где в 1625 году шотландский лорд Александр построил свой форт. Он и его новобранцы пришли на то место, где находился первый Порт-Руаяль, французское поселение, которое около пятнадцати лет назад было разграблено и сожжено по приказу пуритан из Новой Англии вирджинским корсаром Аргаллом. Потом разрушению подвергся и этот форт, но шотландцы продолжали здесь жить, и у черноволосых акадийцев стали появляться рыжеволосые дети.

В то утро прошлое Порт-Руаяля мало что значило для Анжелики. Это безымянное место воспринималось ею скорее как призрачная декорация — его внешнее спокойствие и приветливость плохо вязались с открытием, которое принесла ей ночь. Реальностью была не эта цветущая и спокойная деревушка, просыпавшаяся под кукареканье петухов и звон колоколов, созывающих верующих на утреннюю службу, а скрытое истинное лицо Амбруазины, ее умение приводить в замешательство умы, обманывать, парализовать дух и речь.

Кантор был прав. Когда одни лгут, а другие боятся, то на ваших глазах и даже в вашем доме может случиться все что угодно, а вы так и не заметите, откуда пришла беда. Сориентированный иным образом, ваш мозг не понимает ни знаков, ни намеков, он не в состоянии правильно объяснить их. Так было с Анжеликой, отданной на милость Амбруазины… Она знала, что ей удалось ухватить только кончик нити, которая приведет ее к печальным, а может быть, и ужасным открытиям… День занимался темно-голубым светом там, где гремела гроза, освещая бухту оловянными отблесками.

Туман оседал росой на крышах и многоцветных зарослях люпина.

Одетый в черную сутану священник Турнель в сопровождении маленького мальчика пересек главную улицу Порт-Руаяля, который должен был помогать ему во время утреннего богослужения.

Анжелика подождала еще немного и пошла вниз по склону холма. Она подошла к поляне, которую пересекал маленький Ручеек, петлявший до самой деревни. Здесь-то она и увидела того, кого искала. Она знала, что на поляне находилось жилище монаха отца Марка. В это время капуцин, голое тело которого прикрывало подобие набедренной повязки, самозабвенно умывался в ручье.

Заметив Анжелику, он засуетился, схватил висевшую на кусте сутану и поспешно набросил ее на себя.

Подойдя к нему, Анжелика вынула из кармана подобранный в доме Амбруазины пояс и протянула его монаху.

— Этой ночью вы забыли это у мадам де Модрибур, — сказала она.

Монах смотрел на протянутый ему кусок веревки такими глазами, как будто это была ядовитая змея. Его загорелое лицо стало пунцово-красным.

Опустив глаза, он взял пояс, подвязал сутану и принялся собирать разбросанные в траве предметы. Наконец он решился поднять глаза на Анжелику.

— Вы осуждаете меня за то, что я нарушил монашеский обет?

Анжелика невесело улыбнулась.

— Я не сужу вас за это, отец мой. Вы молоды и сильны, и это ваше дело, как примирить природу и верность данному обету. Но я хотела бы знать только одно: почему именно она?

Отец Марк глубоко вздохнул — внутреннее волнение мешало ему подобрать нужные для объяснения слова.

— Как объяснить… Она не давала мне прохода. Она преследует меня с первых дней своего появления в Голдсборо. Никогда еще мне не приходилось испытывать такого давления. Она опутывала меня такими хитростями, что я не могу четко сказать, в чем именно сила ее колдовских чар.

Его возбуждение сменилось меланхолией. Он покачал головой.

— Начинаешь верить, что в ней есть нечто особенное, что она избрала тебя или может избрать, что еще больше приобщишься к ее тайне, — если решишься обладать ею. Но перед тобой возникает пустота. Одна лишь пустота. Пустота тем более смертельная, что эта женщина сулит тебе всяческие наслаждения, открывает перед тобой обольстительные видения.., и ничего другого.., и затем из глубины ее существа возникает, словно жало змеи, жуткое стремление погубить, уничтожить тебя, увлечь с собой в небытие… И только в этом, по всей видимости, она способна испытать наслаждение.

Он опустил глаза и замолчал.

— ..Я исповедовался у господина Турнеля, — продолжал монах, — и сейчас ухожу. Думаю, что из этого случая я извлек урок, который будет мне полезен в наставлении других на путь истинный. Тем более, что человек никогда не готов прислушаться к голосу разума, если сам не обжегся об огонь страстей человеческих. Что я могу дать дикарям? Ведь они знают о душе значительно больше, чем мы. К счастью, у меня еще есть лес и вода.

Монах был еще очень молод и, может быть, впервые в жизни ему приходилось навсегда отказываться от чего-то главного. Он поднял глаза к густой листве деревьев, откуда доносилось гудение насекомых, и на его покрасневшие глаза навернулись слезы.

Через мгновение он овладел собой.

— Лес — добрый, — пробормотал он. — Природа тоже загадочна и прекрасна, и она расставляет свои ловушки, но они целомудренны, как и живущие в ней животные… Вполне возможно, что наше отражение в делах Создателя менее ослепительно, чем то, которого мы ждем от людей, но оно правдиво.

Он сложил свои пожитки в мешок и забросил его на плечо.

— ..Я ухожу, — повторил он, — возвращаюсь к моим дикарям. Белые люди слишком сложны для моего понимания. Сделав несколько шагов, он обернулся:

— Мадам, могу я попросить вас держать все это в тайне? Анжелика кивнула ему головой в знак согласия. Он продолжал:

— Вы, мадам.., я не знаю.., может быть, вы сильнее ее. И все же будьте осторожны…

Монах подошел ближе и совсем тихо сказал:

— Остерегайтесь! Это Дьяволица. Он повернулся и размашисто зашагал в сторону леса. Анжелика с чувством зависти смотрела ему вслед.

Назад | Вперед