С. Щепотьев. Супруги Голон о супругах Пейрак. Ч.1

Геннадию Ульману,
открывшему для меня
мир этих книг.

История нашего знакомства с романом-потоком Анны и Сержа Голон, как и с экранизациями отдельных его томов, право же, курьёзна.
Знакомство это началось с того, что в 1968 году мы увидели на наших экранах "Анжелику и короля". Затем нам показали экранизацию первого тома, а в 1971 году издательство "Прогресс" познакомило нас с её первоисточником, за которым последовал перевод седьмой книги.

Спустя семнадцать лет после выхода на экраны СССР "Анжелики и короля" - третьего из пяти фильмов, поставленных по роману Голон Бернаром Бордери, кинопрокат любезно предоставил нам возможность посмотреть снятый за двадцать один год до этого второй фильм, "Великолепная Анжелика", назвав его "Анжелика в гневе". И, наконец, ещё через год - четвёртый и пятый фильмы, объединив (и соответственно сократив) их, под названием "Неукротимая маркиза".

Годовалые младенцы за этот срок успели стать совершеннолетними людьми. Люди среднего возраста - выйти на пенсию...
Подробности виденных ранее фильмов были забыты, а если иной раз где и мелькали эти картины, то только порознь и, как правило, в порядке, нарушающем композицию.

То же касается и публикации отдельных томов, выхода которых на русском языке дожидалась читающая публика: переводы были нелепы по безграмотности и безобразны по объему сокращений.
По всем этим причинам трудно уловить смысл литературного произведения и его экранизации. Отсюда - пренебрежение многих читателей и зрителей. И это естественно. Тем более, что и отечественная критика приложила немало усилий, чтобы создать у нас, прямо скажем, превратное впечатление как об этих книгах, так и о фильмах.

Правда, автор преди- и послесловия к книгам, вышедшим у нас в семидесятые годы, А. Эпштейн, предпринял попытку серьёзного их анализа, отметив куда больше достоинств, чем недостатков. Но эта попытка была тут же высмеяна в прессе /1/: говорить дурно об "Анжелике" стало уже хорошим тоном.

1. Зоркая Н. Блеск и нищета "паралитературы". Литературная газета, 9 апреля 1975 г.

Отчаянные усилия автора этих слов остановить оголтелый вой критиков были тщетны: редакции слали отписки - от сдержанно-бюрократических до хамовато-фамильярных.
Между тем несостоятельность скоропалительных оценок именитых писак очевидна.
"Окутанная тайной маркиза Анжелика ловко завлекает в свои сети миллионы почитателей, - писала Ирина Рубанова. - Неугомонная, резвая интрига фильмов об Анжелике, часто лишённая простого смысла, часто напичканная чертовщиной, приличествующей разве что средневековью - богатое поле для острот. К этому можно прибавить золочёную и расцвеченную пышность фильма, столь близкую модам и вкусам, распространённым в ошалевшем от бездуховности и пустоты мещанском мире" /1/.

1. Рубанова И. Тайны прекрасной Анжелики. Советское кино,17 января 1970.

Затрудняюсь догадаться, где почерпнула Рубанова тайну, окутывающую Анжелику, и лишённую простого смысла интригу, и, тем более, чертовщину на уровне средневековья: ни в фильмах, ни в романах этого нет. Можно согласиться с пышностью картин Бордери, но что поделать, ежели на экране - век Короля-Солнца, так очевидно неравнодушного к пышности!.. Можно принять утверждение Ирины Ивановны, что эти фильмы - "рыночный товар, оформленный в элегантную французскую упаковку". Но ведь коммерческую сторону кинематографа зачёркивать нельзя, а умение придать товару элегантный вид - не такой уж грех, скорей - талант, который дается далеко не каждому.

Хуже было, однако, другое: статьи Н. Зоркой, И. Рубановой и им подобных столь же категорично и бездоказательно, охаивали и книги Голон. Впрочем. И. Рубанова не снизошла до анализа романа. "Аргументы" её статьи, в основном, сводятся к перечню "вещественных подтверждений головокружительного преуспевания авторов". Пространно перечисляет она "роллс-ройсы, виллы на морском берегу и прочие атрибуты жизни современных нуворишей", "роскошное шале в Швейцарских Альпах"... Нея Зоркая пространно расписывает "увесистые книги", с которых "на нас смотрит вполне современная блондинка", пишет о "нежных ручках", в которых, якобы, находятся "все нити политики, дипломатии и т.д.". Ей претит Пейрак - "герой-интеллектуал, отвечающий эпохе НТР". А чего стоит ехидное замечание Неи Марковны: "в последних книгах... главки маленькие. Спешка, спешка! А может, и надоело..."!

Это ли критерий оценки произведения для критика-профессионала?..
Но непостижимее всего параллель, которую Н. Зоркая проводит между - "Анжеликой" и... романами "чёрной серии", засыпая читателя цифрами статистики издания криминальных и шпионских романов.
"Горестей, выпавших на долю бедняжки Анжелики, хватило бы на десятерых. Но после странствий, рабства, рождения четверых детей её талия не увеличилась ни на сантиметр", - продолжает свой анализ критик. Вот, оказывается, как. Боюсь, подобное высказывание не достойно профессионального литературоведа. Ведь оно - лишь плод его, то бишь, ее воображения! Нет в романах Голон ни слова про талию Анжелики! Но есть - о седине в волосах. О натруженных руках. "Я выгляжу ужасно!" - так считает она сама, Анжелика.

Но для того, чтобы всё это уточнить, надо подвергнуть романы вдумчивому анализу. А в упомянутых статьях мы имеем дело с шуршанием шелухи, а не с расщеплением ядра. И лучшее доказательство тому - нездоровый интерес всех упомянутых критиков к "талиям", "хрупким, хорошо декольтированным плечикам Анжелики" (И. Рубанова), "могучему двигателю интриги - вожделению", "струе пряного изощренного секса" (Н. Зоркая), "твердым корсажам, подающим груди, как на подносе" (А. Иноверцева) /1/.

1.  Искусство кино, 1967, №12, с. 108.

Что ж! Очарование Анжелики досаждало и ее врагам женского пола, фигурирующим в романе. Поэтому подобные выпады можно принять лишь за доказательство точности художнического прицела авторов, создавших образ настолько яркий, что он раздражает не только литературных соперниц, но и критикесс, обнаруживая в них неистребимую, не поддающуюся маскировке женскую сущность.
Почему же все эти и другие критики позволили себе, искажая факты, создать у читателей превратное впечатление о книгах Голон? В чём причина?
Их может быть две. Первая - полное незнание анализируемого материала, или - поверхностное с ним знакомство. Вторая - желание подогнать содержание и смысл произведения под заранее приготовленный тезис. И всё это можно было себе позволить только при наличии третьей причины: потому, что читатель не был знаком с романом, о котором писали все эти люди. Согласитесь, иных причин быть не могло, а перечисленные - не достойны честного критика.

Как до горечи верно заметил Ю. Б. Борев, "критики часто рассуждают о произведении без всякого понимания его типа и его особенностей" /1/.

1. Борев Ю. Реализм и модернизм. Художественные направления в искусстве XX века. М., 1984. Цит. по рукописи, с. 97.

Между тем, по словам Пьера Декса, автора замечательного исследования жанра романа, - "странная и удивительная вещь то глубокое доверие, которое романист должен питать к тем, кому он адресует своё произведение" /1/.

Стараясь оправдать это доверие, мы и подошли к анализу романа Анны и Сержа Голон. На такое же доверие со стороны читателя мы рассчитываем, излагая ему свои соображения об этом произведении.

1. Декс П. Семь веков романа. М., 1962, с.99.