С. Щепотьев. Супруги Голон о супругах Пейрак. Ч.4

Приношу читателю извинение за отступление в глубь истории, но, по моему глубокому убеждению, без него невозможно понять во всей полноте суть происходящего в романе Голон.
Чтобы разобраться в главном конфликте его, надобно теперь еще сказать несколько слов об одном из главных действующих лиц, о персонаже историческом - короле Луи XIV.

Коронация Луи (Людовика) ХIV происходила в 1654 году в Реймсе, где с 1179 года короновались французские короли. Реймс был городом, где в 496 году принял крещение первый король франков Клови (Хлодвиг).
При короновании Луи ХIV был помазан миром из сосуда, который, по преданию, был послан с небес для помазания Клови.
Таким образом, Луи считался "помазанником Божьим". Коронованный на царство короной Шарлеманя (Карла Великого), которого короновал сам римский папа, Луи претендовал таким образом на наследие своего далекого предка, правившего, кроме Франции, Нидерландами, территорией современной Австрии, половиной Италии и половиной Германии.
Крупнейшая в Европе по численности населения страна /1/, Франция была разобщена не только потому, что большая часть французов не говорила и не понимала по-французски (они говорили на бретонском, фламандском языке или одном из сотни диалектов), но и потому, что провинциальные губернаторы чувствовали себя совершенно независимыми хозяевами подвластной им территории, произвольно повышая налоги или объявляя, например, штраф за пререкания.

1. 18 миллионов, против 14 миллионов России.

"То и дело короля приветствуют как поборника прав человека, -пишет английский историк В. Кронин. - Во время Фронды и даже короткое время после нее в провинциях... , где королевская власть все ещё была слаба, дворяне безнаказанно грабили, пытали и убивали... Дворянин мог убить человека за то, что тот не приветствовал его. Только сильный король мог держать под контролем этих буйных господ" /1/.

1. Cronin V. Louis XIV. London, 1968, p.77.

Наблюдавший парадный въезд Луи ХIV в Париж в 1652 году англичанин Джон Ивлин заметил, что "Французы - единственная нация в Европе, идолизирующая своего монарха" /1/.

1.  Там же.

Кроме раздора в государстве, Фронда внесла немало невзгод непосредственно в жизнь королевской семьи, привела ее к нищете. По воспоминаниям Ла-Порта, камердинера десятилетнего в то время короля, Луи "ходил зимой и летом в зеленом бархатном, подбитом белкой, халате; на второй год его величество так подрос, что он доставал ему до икр. Простыни у него были полны дыр, и я часто находил его ноги просунутыми в эти дыры на голом матраце" /1/.

1. Cronin V. Louis XIV. 1968, p.51.

В то время, пишет В. Кронин со ссылкой на того же Ла-Порта и другого камердинера короля, Дюбуа, "просто потому, что придворные были заняты и заморочены, король бывал голоден... Он и Филипп (младший брат короля - С. Щ.) обычно перехватывали еду королевы на пути из кухни и улепетывали с омлетом" /1/.

1.  Там же.

Мало что изменилось и к 1660 году - времени бракосочетания короля: "Мазарини был не только в несколько раз богаче Луи: он подчеркивал это с неприятной откровенностью. Однажды вечером, в Великий Пост, например, Луи должен был довольствоваться на ужин двумя камбалами, тогда как Мазарини подали на стол сорок таких рыб" /1/.

1.  Там же, с. 96.

Годовой доход короля за 1661 и 1662 годы был истрачен.
Индустрия страны закоснела, торговля была в застое, казна пуста, зерно импортировалось, национальный долг возрос до 143 миллионов: Франция была скрытым банкротом.
Совершенно естественно поэтому, что в это время раздражение Луи XIV достигло апогея.
В это время и сталкивают авторы "Анжелики" короля Франции с графом Тулузы, Жоффрэ де Пейраком.
"Он не забыл тех дней, когда принцы крови вели с ним войну, - говорит о короле в первой книге романа Великая Мадемуазель - мадемуазель де Монпансье. - Его величество опасается всех, кто слишком высоко поднимает голову".
А южанин Пейрак, само собою, поднимает голову непомерно высоко!
В конфликте французского короля с тулузским графом сталкиваются, таким образом, исторически сложившиеся потенциалы: "помазанник Божий", олицетворявший единую Францию - и гордец из Лангедока, чья родословная древнее родословной стремящегося утвердиться во что бы то ни стало монарха.
С одной стороны - максимально раздраженный всей своей парадоксально полной лишений жизнью король, с другой - самый влиятельный и богатый человек в Лангедоке.
Незадолго до торжеств бракосочетания Луи XIV "посетил и усмирил главные города Прованса, ... выбивая последних членов Фронды!" /1/.

1. Cronin V. Louis XIV. 1968, p.113.

И в то же время, когда "все подданные Луи независимо от приверженности к той или иной церкви, объединились в верноподданическом порыве, ...слышен был лишь один диссонанс: некий Пьер де Бертье, епископ Монтобана, нападал на протестантов Гианны и Лангедока и предлагал королю принять жесткие меры к так называемой реформистской религии" /1/.

1.  Там же, с. 78

"Великий Лангедокский Хромой" - Жоффрэ де Пейрак, изуродованный в детстве религиозными фанатиками, не только позволяет себе смерить короля "надменным взглядом, словно это был какой-то незнакомец", но ожесточенно пререкается с архиепископом Тулузы. Эти стычки исполнены той самой обоюдной ненависти, которая берет начало в альбигойских войнах.
Вместе с героиней романа мы погружаемся в самобытную атмосферу французского Юга - начиная с той театральности, с которой обставлено бракосочетание супругов, де Пейрак: от средневекового обычая "свадьбы по доверенности" до массового действа на улицах Тулузы.
Название дворца Пейрака - "Отель Веселой Науки", - как мы видели, берет начало в XIV веке.

Назвав Анжелику де Сансе своей избранницей и получая в качестве приданного ее рудник, Жоффрэ видит в ней владелицу земельной собственности, подобную уважаемым женщинам южной Франции эпохи рыцарства. К тому же Анжелика - пуатевенка, а в наречии, на котором говорят пуатевенские крестьяне, есть элементы провансальского языка. Таким образом, выбор его не случаен. Как не случайны и имена детей супругов Пейрак. Старший назван Флоримоном, поскольку он родился в разгар праздников по случаю присуждения премий Тулузской Цветочной Академии - Academie des Jeux Floraux - как она, эта литературная академия, называется и по сей день: победителям в конкурсах - Цветочных Играх - выдаются в качестве премий Золотая Фиалка, Серебряный Шиповник, Серебряные Ноготки... Младший сын Анжелики и Жоффрэ окрещен Кантором в память о лангедокском трубадуре Канторе де Мармоне.
Разговоры за столом графа Пейрака содержательны, разнообразны и по-южному темпераментны, настроение их быстро меняется. Вот только что Жоффрэ кричал архиепископу: "Захватчик, северянин!" - но уже в следующую минуту гости разражаются смехом от странной фразы хозяина: "И вообще, что вы делаете за моим столом?", которая то ли продолжает его гневную тираду, то ли представляет собою уже призыв к самому себе остепениться.
Точность этой детали подтверждает свидетельство Ильи Эренбурга: "Не раз во Франции мне приходилось наблюдать, как среди спора, принимавшего драматический характер, кто-нибудь отпускал шутку, и сразу обстановка менялась" /1/.

1.  Эренбург И. Французские тетради. М., 1959, с.53.

Человек, побывавший в самых разных краях, владеющий многими языками, ученый, осведомленный в научной литературе и практикующий в своей лаборатории, где им сделаны даже некоторые открытия в области математики, физики, химии, предприниматель-горнопромышленник и металлург, знаток поэзии, поэт и певец, фехтовальщик и наездник, сердечный и великодушный - Пейрак, кажется, предстает как некий идеал. В любви он изыскан, и это, несмотря на увечья, еще более возвышает его над окружающими.
Но изысканность в любви, сердечность и великодушие сложно переплетаются в нем с заносчивостью, дворянским высокомерием, индивидуализмом, граничащим порою с жестокостью.

Такие противоречия позволяют авторам уйти от схематичности образа, и мы начинаем верить, что положительные качества де Пейрака вполне доступны земному человеку, хотя, конечно, это человек незаурядный.
Насколько прост такой человек в общежитии, особенно в супружеском? Легко ли, выражаясь проще, любить такого мужа? Ответ напрашивается сам собой - разумеется, отрицательный: нет, не прост, нет, не легко. Хотя... не любить его невозможно, И это, еще одно, противоречие уже само по себе требует от Анжелики ума, гибкости, духовной верности союзу с Жоффрэ.
Годы замужества сближают Анжелику с ее мужем и его окружением. На бракосочетании короля она отмечает, что речь окружающих, не окрашенная южным акцентом, кажется ей странной. Она уже вполне чувствует себя аквитанкой, и это ощущение позволяет ей в минуту опасности воскликнуть: "Ко мне, гасконцы, спасите меня от северян!"
Ее призыва оказывается достаточно, чтобы два дворянина, обнажив шпаги, бросились - не больше, не меньше, как на родного брата самого короля!
Что это? незнание авторами этикета, вольное обращение с историей - или более глубокое следование исторической правде, чем можно предположить по первому взгляду? Думаю, что - последнее.
Гасконцы де Лозен и д'Андижос врываются в комнату, где Месье (так принято при дворе называть брата короля) вознамерился прикончить отравленную им Анжелику, не потому, что они плохо воспитаны, не потому, что авторы приносят достоверность в жертву развлекательности, а потому, что, не вступись они за землячку, на них падет проклятие их предков - катаров, потому что, предав сестру-южанку, они отпадают в мир Сатаны и навлекают кару на весь свой род. А такая угроза пострашней угроз, которые могут пустить в ход какие-то выскочки - Бурбоны! Да-да, именно выскочки по сравнению с гасконцами - потомками басков и вестготов, родину которых в 602 году франки присоединили к Аквитании...

По этой же причине председатель суда Массно, будучи в более чем недружелюбных отношениях с графом Тулузы, прочитав обвинительный приговор, посылающий де Пейрака на костер, внезапно закрывает глаза рукой и обращается к осужденному со словами покаяния на провансальском языке: "Прости, брат мой, прощай, земляк!"