«Анжелика и заговор теней» (фр. Angélique et le Complot des Ombres) (1976). Часть 6. Глава 33

Анжелика торопливо шла в густом тумане, окутавшем берег. За ней едва поспевали Дельфина, Морис и Куасси-Ба, который нес корзины.

Заря едва занималась, но Анжелика боялась опоздать к отплытию «Сен-Жан-Баптиста».

«Мирабель» отправится утром: ее капитан еще не закончил свои покупки. Анжелика встретилась со слугой барона д'Арребу, передала ему секретный пакет и щедро оплатила услугу. Слуга ей понравился. Он производил впечатление человека серьезного и преданного. Ведь он готов был последовать за своим господином в Бастилию. Анжелика дала ему массу наказов. Слуга должен наизусть знать адрес Дегре, некоторые имена и названия мест, где он может рассказать о документах, если они погибнут в пути. Ни в коем случае письмо не должно попасть в руки врагов.

«Сен-Жан-Баптист», наконец, подготовился к отплытию Де Пейрак радовался, что удаляется посланник короля.

— Вы раньше нас отправляетесь в Квебек. Сообщите о нас, — сказал он Никола де Бордагне и капитану, который немного опомнился после запоя.

Анжелика поспешила попрощаться с мадемуазель Бургуа, которая направлялась к кораблю.

— Я принесла вам немного провизии и кое-какие лекарства. Вот пузырь с моржовым жиром, которым спасают обмороженных рыбаков, но его можно давать и ослабевшим детям. Я надеюсь, что мы скоро встретимся вновь. Хотя «Сен-Жан-Баптист» отправляется раньше нас, но мы не намного отстанем от него. Мы увидимся скоро, не правда ли?

Монашка казалась сдержанной и холодной. Анжелика этого ждала. Отведя мадемуазель Бургуа в сторону, она спросила:

— Маргарита, что произошло? Вы больше не хотите быть моим другом? Я знаю, что вас занимает. Вы услышали о лодках, которые проплыли над Квебеком. Не так ли?

— Послушайте, — сказала мадемуазель Бургуа, — это важное предупреждение. Ведь мы живем в такое ужасное время. А огненные лодки предвещают близкую смерть, постоянные катастрофы. Когда в последний раз мы увидели на небе огненные лодки, началась страшная война с ирокезами. Были слышны жалобные голоса с неба, а потом показались огненные лодки. За этим последовало разорительное землетрясение. Что же сегодня предвещает появление огненных лодок? Какую опасность? Против чего предостерегает нас небо? И мы вправе спросить вас: «Что несете вы нам? Что везут нам ваши хорошо вооруженные корабли: добро или зло?» — Боже мой! — воскликнула Анжелика. — О каком оружии вы говорите? Вы видите, что мы не ирокезы. Вы разумная женщина и должны замечать, что в этом сезоне на рейде было мало врагов. Это сказалось наше влияние на вождя Пяти Наций Уттаке. Мы взяли на абордаж ваше судно, это так, но мы не открыли огонь.

— Туман поднимается, — сказал чей-то голос.

— Анжелика боялась, что, увидев ее, появится граф де Бордагне, а ей не хотелось сейчас встречаться с ним.

Мадемуазель Бургуа, которую здесь очень любили и слушали, могла бы успокоить горячие головы.

— Послушайте, Маргарита, торопливо сказала она ей. — Я вас умоляю, расскажите о нас в Квебеке, верните нам доверие обезумевшего города. Я не прошу вас кривить душой, говорите только то, что вы видели.

Маргарита Бургуа повернула голову, давая попять, что она не имеет влияния в Квебеке. Ее владения — это Вилль-Мари, то есть Монреаль, куда она и торопится попасть. Анжелика чувствовала, что Бургуа изменила отношение к ней. Ее первоначальное доброжелательное отношение исчезло, как только появилась «Мирабель». Причиной этого, как догадывалась Анжелика, была не только история с лодками.

Туман расплывался клочьями, касаясь их лиц.

— Еще нельзя отчаливать, — сказал кто-то.

— Слава богу, у меня есть время побыть с вами. Я не хочу отпускать вас в таком состоянии. Маргарита, скажите мне все. Вас что-то тревожит, волнует. И это не только предзнаменование. Расскажите, заклинаю вас.

— Я узнала, что епископ готов вот-вот распустить мою общину в Монреале, — призналась монахиня. — Боюсь, что я застану только обломки моего творения.

Она добавила, что ее сместили с поста старшей, заменили монашкой из Квебека. И еще, мсье де Ломени-Шамбор потерял рассудок.

— Ломени-Шамбор! Но это невозможно, — воскликнула Анжелика.

Она не видела, какое отношение имеет несчастье обители Вилль-Мари к кавалеру Мальтийского ордена. Но она начала понимать, что это очень сложные отношения.

— Что же произошло?

— Он влюблен в вас, — с болью в голосе бросила мадемуазель Бургуа и закрыла лицо руками. -Такой праведник, само совершенство. О, боже мой! Это ужасно.

— Но это не правда, — запротестовала Анжелика. — Вы прекрасно знаете, как и я, что мсье де Ломени-Шамбор очень далек от подобных страстей.

Мадемуазель Бургуа уныло покачала головой.

— ..Как Пон-Бриан, как другие, которых вы довели до гибели. После нескольких встреч с вами они готовы были нарушить свои обеты, оставить своих друзей и переметнуться в стан врагов бога и короля.

— Но это ни в какие ворота не лезет… Ах! Мы ведь во Франции… Я забыла… Любовь царит повсюду, Маргарита, возьмите себя в руки. Дождитесь, пока прибудете в Квебек, там вы вновь встретите мсье де Ломени, и надежда вернется к вам. Не отчаивайтесь. Все это только сплетни. Он принимал нас дважды за городом, в Кеннебеке, и все.

Порывистым движением она схватила бедную монашку за руку и заставила ее посмотреть в глаза.

— Если говорить искренне, разве между нами не может быть другого отношения, как только бойня, убийство, месть; око за око, зуб за зуб? О, Маргарита, я знаю и Священное Писание и Евангелие, Я была воспитана урсулинками в Пуатье. Я знала, там сказано: «Мир на земле людям и добрая воля», Скажите же, скажите мне, Маргарита, вы действительно убеждены, что между нами не может быть другого, как только война и пушечная канонада?

— Вы взволновали меня, — сказала Маргарита Бургуа. Она наклонилась, чтобы отодвинуть корзины с провизией, принесенные Анжеликой.

— Оставьте, — сказала Анжелика, — возьмите корзины с, собой. Вы вернете их нам в Квебеке. И подумайте о том, что я вам сказала: «Мир на земле людям и добрая воля». Если мы, женщины, откажемся хранить порядок, то чего же нам ждать от мужчин, которые только и мечтают о поводе для ссоры.

Стали загружать шлюпки, помогали женщинам и детям занять там места.

— Могу я попросить вас присмотреть за бедным англичанином? — продолжала Анжелика. — Он не может оставить медведя, а экипаж настроен к ним враждебно. Маргарита Бургуа искоса взглянула на нее.

— Разве вы не знаете?

— О чем?

— Я слышала, что мсье де Пейрак направил на борт «Сен-Жан-Баптиста» несколько человек из своего экипажа, чтобы они сопровождали нас до Квебека. Может быть, они будут помогать команде корабля, а, возможно, им поручено охранять нас как пленников, во всяком случае, при них никто не посмеет обидеть англичанина.

— Ах, так. Вот приятная новость. Это хорошо и для англичанина, и для всех путешественников. Значит, Жоффрей так решил… Он ничего не сказал мне об этом. Теперь я спокойна.

— Я тоже. Уверяю вас, — сказала Бургуа. У нее было уже хорошее настроение. Она заняла место в лодке, и ей подали ребенка, о котором она заботилась. Она не дала никаких обещаний, но Анжелика втайне надеялась, что ее слова услышаны.

Пока ждали попутных волн, чтобы оттолкнуть лодку, Маргарита сделала Анжелике знак приблизиться, как будто она забыла сказать ей что-то важное. Анжелика устремилась к насыпи и склонилась к путешественнице.

— Вы мастерски сделали выговор, мадам. Я благодарна вам. В свою очередь, обращаюсь к вам с просьбой.

— Я вас слушаю.

— Помните, вы когда-то высказали мне такую мысль, говоря о других и сложных образах, которые создают люди, вы сказали: «Очень часто видят страшилище, а не человеческое существо. У страха глаза велики»

— Да, действительно…

— Постарайтесь вспомнить об этом, когда вы встретитесь лицом к лицу с отцом д'Оржевалем.

Назад | Вперед