«Путь в Версаль / Анжелика — маркиза ангелов» (фр. Angélique, le Chemin de Versailles) (1958). Часть 3. Глава 29

Продавец колбас, почтенный господин Люкас, лавка которого была расположена на Гревской площади, спокойно отдыхал в тени возле своего процветающего заведения, так как клиентов было мало.

Первые дни выдались погожими, почки распускались листьями, пели птицы, было тепло. В голубом небе сквозь облака проносились, резвясь, неугомонные ласточки.

Гревская площадь была знаменита тем, что здесь производились экзекуции, собиравшие толпы зрителей. Несколько лет назад здесь сожгли живым на костре знатного тулузского сеньора, графа Жоффрея де Пейрака.

Но в этот весенний день знаменитая площадь была пустынна. В свежем воздухе стояла такая тишина, что слышалось тиканье часов в лавке колбасника.

Время поста было не за горами, поэтому горожане ходили степенно, важно и не заходили в лавку. Торговли не было, и колбасник Люкас отдыхал, наслаждаясь погожим днем. В душе он благодарил святую церковь за эти дни поста, так как в это время люди могли отдыхать от тяжелой пищи.

Вдруг спокойствие на площади было нарушено грохотом подъезжающей кареты, которая остановилась недалеко от лавки. Из кареты вышла очень красивая женщина, причесанная по последней моде: короткие волосы были уложены большими локонами и три игривых локона спускались сзади на прекрасную шею незнакомки. Она была одета в шикарное платье с большим декольте, из которого виднелась белизна крайне соблазнительной груди.

Почтенный господин Люкас размышлял над тем, как за последнее время изменилась мода.

«Что же это происходит? Женщины обрезают свои волосы, чтобы отдать мужчинам эту прелесть, которую сам создатель дал им в награду за продолжение рода. Поистине мир перевернулся! — думал удрученный колбасник, вспоминая, как в 1658 году, когда был голод, его жена отдала свою шевелюру одному из проклятых цирюльников, ходивших по дворам и собиравшим женские волосы. — Да к тому же эти идиоты хорошо платили. Ничего не поделаешь, мода. Мода! Ну и времена. Но так устроен мир: женщины обрезают волосы для того, чтобы отдать их мужчинам».

Пока он так размышлял, незнакомка подошла к лавке.

Но что это?

Колбасник сразу узнал ее. Однажды он видел, как она поднималась в управление речников, где имела множество предприятий. Она не была аристократкой, как о том говорила одежда. Но это была одна из богатейших предпринимательниц Парижа, некая мадам Марен. Год назад она пустила в продажу экзотический напиток — шоколад и на этом сильно разбогатела. Она имела не только фабрику по изготовлению шоколада, но и владела многими ресторанами и тавернами, пользующимися доброй славой. У нее были также и другие предприятия, маленькие, но процветающие. Говорили, что будто бы она вдова и что перед ней преклоняются деловые люди Парижа. Даже сам Кольбер, министр финансов, любил беседовать с ней о процветании торговли.

Вспоминая все это, добропорядочный колбасник изящно поклонился ей, насколько позволял тучный живот.

— Скажите, пожалуйста, здесь ли живет господин Люкас, колбасник? — спросила дама.

— Это я, мадам. Чем могу быть полезен? Если бы вы зашли в мою захудалую лавочку, я бы показал вам копченые окорока, лучшие из моих изделий. Еще у меня есть отличная ветчина.

— Я знаю, господин Люкас, — ласково ответила мадам Марен, — то, что вы делаете, все высшего качества. Я пришлю к вам приказчика на днях. Но сейчас я пришла к вам по другому делу. Я должна вам вот уже много лет и сейчас хочу отдать долг.

— Долг? — повторил очень растерянный и смущенный колбасник. Он внимательно посмотрел на собеседницу и пожал плечами. Люкас был уверен, что никогда не имел чести говорить с этой знатной и богатой дамой.

Бедный колбасник стоял в замешательстве, и, чтобы как-то вывести его из состояния растерянности, дама возобновила разговор.

— Да, я должна вам заплатить за визит доктора, которого вы вызвали для одной бедной девушки, упавшей возле вашей лавки. Это было примерно пять лет назад.

— Это мне ни о чем не говорит, мадам. Много раз я помогал бедным людям, внезапно упавшим возле нашей лавки. Сами понимаете, что на этой площади я стал не колбасником, а монахом. Гревская площадь не для тех людей, которые хотят покоя. Во время экзекуции здесь творится настоящее столпотворение. Бывают даже раненые, которых топчут ногами. Но все компенсируется тем, что мы смотрим процедуру экзекуции бесплатно. Напомните, что это была за девочка?

Мадам Марен напрягла память.

— Это было зимним утром, — сказала она срывающимся от волнения голосом. — Здесь должны были сжечь колдуна. Я хотела присутствовать на казни, но так как была беременна, мне стало плохо. Я упала в обморок и очнулась в вашей гостеприимной лавке, а вы вызвали доктора.

— Да, да, да, я вспоминаю, — пробормотал колбасник, и его лицо покрылось морщинами. Он посмотрел на даму с чувством страха и боязни, так как эта богатая особа никак не походила на ту оборванную бедную девушку.

— Святая Мария, неужели это вы? — тихо произнес он, теребя фартук от волнения. — Ну и изменились же вы, мадам. Я узнал вас только по вашим прекрасным глазам.

— Жизнь была благосклонна ко мне, и я стала на ноги, — весело ответила мадам Марен.

— Мы с женой долго вспоминали тот случай и ругали себя за то, что отпустили девушку в таком положении. Более того, по ее поведению мы думали… догадывались… — на этом месте он запнулся. — Извините, мадам, вы случайно не родственница колдуна?

Колбасник все это время переглядывался с женой.

— А что бы вы мне рассказали, если бы я была его родственницей?

— Мы бы вам рассказали, что произошло до того, как колдуна повели на костер. Но такие вещи нельзя рассказывать первому встречному, это не для чужих ушей.

Анжелика побледнела, но вид этих простых людей успокоил ее. Помолчав некоторое время, она выдавила из себя:

— Я… я была его женой, — и опустила голову, ее била дрожь, проклятое прошлое не хотело выпускать Анжелику из своих цепких лап.

— Мы так и думали, мадам. Заходите, сейчас мы вам расскажем такое, что вы еще никогда не слышали.

Анжелика зашла в лавку и села на предложенный ей стул В лавке было сумрачно, приятный запах колбас щекотал нос.

— Жена, закрой дверь на задвижку и прикрой ставни, — распорядился колбасник.

Анжелика была очень расстроена. Она лично видела, как тело графа де Пейрака сгорело до тла. Что же могут ей рассказать эти честные люди?

— Итак, слушайте, мадам. Это нам рассказал кабатчик, почтенный господин Жильбер, его таверна расположена на противоположной стороне площади. Однажды вечером я зашел к нему выпить чарку. Он не выдержал и рассказал мне эту таинственную историю, так как эта тайна не давала ему покоя ни днем, ни ночью и он должен был кому-то открыться. Но он предупредил, чтобы я под страхом смерти никому не говорил. Но раз вы были колдуну женой… Да простит меня наш создатель. Луиза, — обратился он к хозяйке, — принеси нам кувшин доброго вина и два стакана, а то у меня пересохло в горле.

Выпив стаканчик, колбасник продолжал:

— Так вот, накануне сожжения колдуна, то есть вашего мужа, простите, мадам, несколько богато одетых людей в масках пришли в его таверну и высыпали на его прилавок 1000 луидоров.

— Что же они хотели взамен?

— Они хотели, чтобы кабатчик предоставил им свое заведение на все утро следующего дня. Конечно, в такое утро, перед экзекуцией, в таверне собирается много всякого сброда, но данная ими сумма в десять раз превышала сумму, которую мог бы заработать в этот день почтенный Жильбер. И он, конечно, согласился.

На следующее утро, когда пришли эти люди, он с женой и детьми заперся в маленькой комнатке, дверь которой выходила в общий зал. Время от времени, чтобы развлечься, он подглядывал в замочную скважину, чтобы знать, что делают эти странные люди, выложившие ему целое состояние. Первое время они ничего не делали, а судачили, сидя вокруг стола, пили вино, которое по договору оставил на столе кабатчик. Некоторые из них сняли маски, но так как в таверне было темновато, Жильбер не разглядел их лиц.

Заинтригованная Анжелика не спускала с колбасника глаз, который между тем продолжал:

— В душе Жильбер догадывался, почему они арендовали его скромную таверну. Под полом в главном зале находился погреб, который был связан с катакомбами, выходившими на безлюдный берег Сены. Между нами, мадам, Жильбер не раз пользовался этим погребом, чтобы не платить налоги в мэрию за контрабандный товар. Он был очень удивлен, когда один из незнакомцев открыл крышку погреба, а в этот момент, как вы помните, зрители на площади начали кричать, так как подвезли колдуна. Он был в крови, белая рубашка разорвана. Я видел его волосы, слипшиеся от крови, и гордый взгляд. Все разом закричали: «Смерть колдуну!» Но наш Жильбер продолжал наблюдать в замочную скважину. Он увидел, как из его собственного погреба один из гостей вытащил сверток, очертаниями похожий на силуэт человека. В это время на улице разъяренная толпа закричала сильнее, так как колдуна повели в таверну, чтобы он мог выпить немного водки перед смертью, это исполнение последнего желания, положенного по тюремным правилам. Жильбер ясно видел, как осужденного заволокли в зал. Извините, мадам, но вы бледны, как полотно.

— О! Продолжайте! Я вас заклинаю всеми святыми, — исступленно воскликнула Анжелика.

— Колдуна посадили за стол, чтобы он выпил глоток вина. Но Жильбер плохо различал, так как в зале было темно. Но он был уверен, что в тот день на Гревской площади сожгли не колдуна, а труп. Пока колдун сидел за столом, они развернули пакет и достали оттуда труп похожего человека. Но это только предположение, мадам, ведь в зале было темно… — господин Люкас запнулся.

Анжелика качнулась, протянула руки к лицу, как бы отгоняя наваждение. А может, Жоффрей не умер, может, он жив? Но это невозможно. Она своими глазами видела, когда стояла в толпе, как горел человек с черными волосами. Нет, это было выше ее сил. Прошло пять лет.

Некоторое время Анжелика не могла вымолвить ни слова, оцепенение сковало ее по рукам и ногам. В голове проносились мысли о том, что Жоффрей жив, что она снова сможет увидеть его, коснуться рукой, целовать изуродованное шрамами умное лицо. Но где же он? Почему он заставил ее так долго ждать? Пять долгих лет…

— Успокойтесь, мадам, на вас лица нет, — проговорил расстроенный колбасник. — Лучше бы я вам ничего не рассказывал. Выпейте вина, и вам сразу станет легче.

Анжелика улыбнулась сквозь слезы и покачала головой.

— Да, то, что вы мне рассказали, очень странно, — мадам Марен вздрогнула всем телом. — Но я думаю, что вы ничего не утаили.

— Я вам рассказал все, что знаю, мадам. Извините меня, дурака, если что не так. Я простой человек.

— Пять лет, — тихо прошептала расстроенная Анжелика. Нет, верить в это было бы сумасшествием.

Качаясь, она медленно поднялась, ноги ее дрожали.

— Да. Вот, возьмите, — она протянула господину Люкасу увесистый кошелек.

— Это мой долг за вызов врача.

— Спасибо, мадам. Я привык делать людям добре, так как хочу попасть в рай после смерти, а не вариться в котле вместе с чертями.

— Как вы добры, господин Люкас, — и Анжелика поцеловала его в красную пухлую щеку.

— Каждый человек перед смертью одинаков. И когда наш добрый король отменяет смертный приговор… Может, и этому бедняге тогда повезло. Да благословит вас всевышний. Луиза, открой дверь.

Господин Люкас показал жене на дверь, и та открыла задвижку. Яркое солнце ворвалось в лавку, осветило лицо колбасника.

— Вы очень добры, — еще раз повторила Анжелика, выходя из лавки. — Будьте здоровы. После смерти вы обязательно попадете в рай.

Лучшего комплимента она не могла придумать для почтенного господина Люкаса.

Анжелика отправила карету. Чтобы немного прийти в себя, она решила пешком пройтись по весеннему Парижу, где жизнь била ключом. На деревьях набухали почки, все радовалось весне, но ей было грустно, нестерпимая тоска терзала душу.

По пути Анжелике попался сад, она села под деревом и, ничего не замечая, расплакалась. Прохожие удивленно смотрели на нее. Позже она заметила, что очень часто приходила в этот сад с Флоримоном и Кантором как добропорядочная мать семейства.

Из окон монастыря, находившегося недалеко, доносилось пение монахов. Эти звуки немного успокоили Анжелику. Вся ее трудная жизнь вновь промелькнула перед ней. Она вспоминала, как ей трудно было стать на ноги, войти в коммерцию, раздобыть патент на изготовление шоколада, а также как глупо погибли Дино и господин Бурже.

Что же будет дальше? Как обернется жизнь?

Она не знала, да и не могла знать, что скоро станет женой маршала Франции, а сам король-солнце, Людовик XIV, этот гениальный и жестокий правитель, будет показывать ей Версаль — чудо архитектуры.

А сейчас нужно было идти работать, так как дела не ждут. Нехотя Анжелика встала и направилась к центру города, где была расположена ее лавка.

Господин Люкас вселил в ее душу слабую надежду, Которая тлела в ней вот уже пять долгих лет.

Вперед