«Путь в Версаль / Анжелика — маркиза ангелов» (фр. Angélique, le Chemin de Versailles) (1958). Часть 3. Глава 47

Долго распростертая Анжелика лежала на полу, несмотря на холод, обжигающий ее обнаженное тело. Она чувствовала себя истерзанной, избитой, появилось желание плакать. Впервые в жизни она испытала такой позор. Ей казалось, что к ее изголовью наклонился граф де Пейрак.

— Раненая малышка, — говорил он, но в голосе графа не было жалости. Внезапно он истерически засмеялся. Это был смех человека, впервые увидевшего истерзанное тело любимой женщины.

«Вот почему я любила его, — подумала Анжелика. — Это был человек высшей степени совершенства. Его изуродованное лицо ничего не значило. Он был умен, мужествен, прост. И это совершенство я потеряла навсегда. Не предала ли я его?»

Анжелика начала размышлять о смерти, потустороннем мире, об яде в ампуле, покоящейся под лилиями в пруду, но потом вспомнила, что говорил ей Дегре, когда они расстались:

— Не думайте больше о пепле, развеянном по ветру. Каждый раз, когда вы будете думать об этом, — вам захочется умереть.

И вот, следуя совету Дегре, Анжелика отодвинула от себя мысли о смерти.

— Надо успокоиться, — говорила она себе. — Молин предупредил меня о том, что вначале мне будет плохо…

Голова маркизы была в огне, она не знала, как избавиться от нестерпимой боли во всем теле. Луч луны, падающий в окно, вдруг превратился в видение поэта. Клода ле Пти в остроконечной шляпе.

— Клод, — позвала Анжелика. Но поэт уже исчез.

Анжелика очнулась, прислушалась. Тишина леса обволокла невидимой дымкой белоснежный замок дю Плесси-Бельер. В комнате рядом раздавался храп слуги. В доме слышалось улюлюканье совы и вой шакала. Эти звуки наполняли таинственностью стены замка.

Анжелика попыталась заснуть. Что ж, ей не повезло в первую брачную ночь, но зато она стала мадам маркизой дю Плесси де Бельер.

***

Однако утром к ней пришло новое решение, более практичное, чем самоубийство. Немного приведя себя в порядок, чтобы не видела Жавотта, Анжелика спустилась по лестнице.

Напудрив лицо и шею и переодевшись, она узнала, что маркиз с рассветом уехал в Париж, а затем в Версаль, где собирался весь двор в преддверии летних праздничков. У мадам дю Плесси вскипела кровь от гнева. Неужели Филипп думает, что его жена будет сидеть дома, в деревне, пока он будет развлекаться в Версале? Этому не бывать!

Через четыре часа карета, запряженная шестеркой лошадей, ехала по мощеной дороге из Пуату. Несмотря на усталость, маркиза дю Плесси, непреклонная в своей воле, ехала в Париж. Не смея показаться на глаза Молину, она оставила ему письмо, в котором поручала ему детей, Барбу и кормилицу.

Приехав в Париж, Анжелика сразу же направилась к своей подруге, Нинон де Ланкло.

Знаменитая куртизанка вот уже три месяца была верна герцогу Гассенпьеру. Сейчас герцог был при дворе.

Двое суток мадам дю Плесси пролежала в кровати с пластырем, мазями и компрессами на израненном теле. Нинон она сказала, что попала в аварию на дороге и якобы ее карета разбилась. Но так как Нинон была умная женщина, то не задавала лишних вопросов, умело делая свое дело, приводя в порядок подругу.

Куртизанка сказала, что день назад видела Филиппа, приехавшего из Пуату. Он направился в Версаль. Там, под сенью замка, была предусмотрена целая программа развлечений: балет, комедии, прогулки, фейерверки. Было много приглашенных, а те, кто не попал в список, кусали себе локти.

Сидя у изголовья Анжелики, Нинон говорила, что покой позволит ей обрести цвет лица, какой нужен в Версале. Здесь, в своем отеле, в квартале дю Марэ, Нинон де Ланкло была королевой, а не придворной. Ей достаточно было знать, что король часто по тому или иному поводу говорил:

— А что сказала бы по этому поводу красотка Нинон?

Ее скандальная репутация запрещала по этикету ей быть принятой в Версале.

— Когда вы будете в Версале, милочка, — говорила она Анжелике, — не забывайте меня.

Куртизанка не завидовала Анжелике, а радовалась за нее. Легким кивком головы мадам дю Плесси дала понять подруге, что не забудет ее. Через несколько дней все синяки и раны на теле Анжелики зажили. Она была готова ехать в Версаль.

— Благословите меня, — сказала она Нинон де Ланкло, выходя из отеля.

— Все будет хорошо, не волнуйтесь, — сказала Нинон и на прощание обняла подругу.

Назад | Вперед